Су Бо выгнулась в схватке, все ее тело затряслось. Видя искаженное мукой лицо дочери, я возненавидела себя за то, что убедила ее рожать этого ребенка.

— Дышите! — скомандовал доктор из-под простыни. — Скажите ей, пусть дышит, — добавил он, обращаясь ко мне.

Я наклонилась над дочерью.

— Су Бо, тебе надо дышать. Делай глубокие вдохи, как в книжке.

Су Бо закрыла глаза и попыталась следовать указаниям, но дыхание у нее было судорожным и затрудненным. Она вцепилась в кровать обеими руками. На лбу у нее выступил пот.

— Сестра! — крикнул врач в сторону двери. — Давайте скорее кардиомонитор!

Я сжала руку Су Бо.

— Дыши, Су Бо! — взмолилась я. — Ну пожалуйста, дыши.

Через несколько минут схватка утихла, и Су Бо опустилась на кровать. Лицо у нее было белое, волосы взмокли от пота и спутались. Врач послушал ее сердце стетоскопом.

— Надо перевернуть ребенка, — сказал он, но у матери сердечная аритмия. Придется что-то придумать, прежде чем начнется новая схватка. Я сейчас вернусь.

Врач выбежал из палаты, что-то сердито крича персоналу в коридоре. Су Бо с трудом открыла глаза и посмотрела на меня.

— Я все правильно делаю, мама? — спросила она.

Я погладила ее мокрую от пота голову.

— Да, дочка, ты все делаешь совершенно правильно.

— Хорошо, — сказала она. — Как мне назвать ребенка?

— Назови ее Чжа Ён.

— А почему Чжа Ён, мама?

Я наклонилась поближе и вытерла пот у нее со лба.

— Потому что это королевское имя. У девочки должно быть королевское имя.

Су Бо улыбнулась и кивнула.

— Чжа Ён. Да, хорошее имя. Я назову ее Чжа Ён. — Потом она добавила: — А гребень у тебя? Лучше мне его подержать, чтобы дракон меня защитил.

И тут сердце у меня замерло от ужаса. Я так волновалась, когда мы собирались в больницу, что забыла достать гребень из тайника под подоконником. Я не могла дать его Су Бо.

Дверь в родильную палату распахнулась, влетели врач и медсестра. У Су Бо начались очередные схватки. Она закрыла глаза и сжала зубы. Спина у нее выгнулась.

— Мы опоздали, — сказал врач, склонившись между ног Су Бо. — У нас нет времени ни на какие другие варианты. Какой пульс?

Сестра, державшая Су Бо за запястье, с тревогой ответила:

— Нитевидный.

Я в ужасе смотрела, как тело дочери бьется в конвульсиях, словно ее трясет невидимый дух. Она скребла пальцами кровать, глаза у нее закатились, рот раскрылся. Су Бо не дышала, и я тоже не могла дышать. Глядя, как в голубой родильной палате корчится от боли моя дочь, я молилась духам предков, заклиная спасти ее. Я молилась Мёнсон, великой императрице Кореи. Я молилась, чтобы двухголовому дракону хватило силы защитить Су Бо, пусть даже гребень не у нее в руках.

— Сердце остановилось! — воскликнула медсестра.

Я уставилась на мою драгоценную дочку.

— Су Бо, — прошептала я.

В комнату вбежали еще один врач и две медсестры с кардиомонитором и кислородом. Врач подключил к Су Бо монитор, одна из сестер надела на нее кислородную маску. Вторая сестра взяла меня за руку.

— Вам следует выйти из палаты, мадам, — сказала она твердо. — Быстрее.

Пока сестра вела меня к двери, я последний раз оглянулась на дочку.

— Детка моя, — простонала я. — Моя Су Бо.

Я в оцепенении смотрела на дверь родильной палаты. Не знаю, сколько я просидела в коридоре. За дверью врачи и сестры занимались Су Бо. Медики вбегали в палату и выбегали оттуда. Время будто остановилось, и я очень боялась, что совершила ужасную ошибку, убедив дочку родить ребенка. Я обещала, что дракон ее защитит, но теперь не знала, так ли это. В подобные моменты мне сложно было поверить, что мы с Су Бо прямые потомки императрицы Мёнсон и что нам суждено нести дальше наследие двухголового дракона. Я, конечно, верила в существование духов предков. Я чувствовала их присутствие в себе, видела в людях и земле моей страны. Но если мы с Су Бо представляем собой часть их великого плана, почему они нам не помогают? Почему мы должны страдать и умирать за Корею?

Наконец врач вышел из палаты и медленно пошел ко мне. Его халат был залит кровью, глаза ввалились. Он поклонился мне.

— Мы сделали все, что смогли, — сказал он, — но ее сердце просто не выдержало. Мы не смогли спасти вашу дочь.

Я не в силах была пошевелиться, не в силах вздохнуть, не могла воспринимать ничего, кроме его слов. Су Бо, моя милая Су Бо. Дочка, которую я носила в себе, кормила грудью, учила ходить и читать, которую любила так, что становилось больно от этой любви. Моя дочка умерла, и это я ее убила ради проклятого гребня и ради долга перед Кореей. Мне хотелось вернуться в прошлое и не забирать у Су Хи гребень на станции утешения. Но в тот момент я его взяла, и в итоге он все у меня отнял.

— А как ребенок? — произнесла я почти машинально.

— С ней все в порядке, — ответил врач. — Здоровая красивая девочка. Хотите ее подержать?

Он отошел в сторону, и я увидела на руках у медсестры сверток в желтом одеяле. Я медленно поднялась на ноги. Медсестра подошла и дала мне малышку. Я прижала ее к груди и почувствовала сквозь одеяло, как она часто дышит. Я легонько провела рукой по гладкой теплой головке, погладила кончиком пальца высокие скулы и изящный носик. Я вложила палец в ладонь малышке, и она сжала его своими крошечными пальчиками. Я чувствовала, как силен в ней дух Кореи.

— Она настоящая императрица, — прошептала я. — Ее зовут Чжа Ён. — Я посмотрела на медсестру: — Проследите, чтобы ее записали под этим именем.

Медсестра кивнула.

Я снова посмотрела на малышку и отыскала в глубинах души последнюю каплю силы.

— А императрице нужна семья, в которой она сможет вырасти сильной, чтобы исполнить свое предназначение. — Я проглотила последний всхлип и протянула ребенка медсестре. — Я бы хотела… — Мне трудно было это произнести. — …Хотела бы отдать внучку на удочерение.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Август 2008 года. Сеул, Южная Корея

Гребень с двухголовым драконом лежит на столе между мной и миссис Хон. Он великолепен: золотая кромка, дракон из слоновой кости. Он весь сверкает в лучах вечернего солнца. Рядом с ним цветок мугунхва и фотографии семьи моей бабушки и ее дочери — моей биологической матери, Су Бо.

— Теперь ты понимаешь, почему я оставила тебя в роддоме? — говорит миссис Хон. — Я больше ничего не могла тебе дать. Я умерла в тот день, когда умерла Су Бо, как умерла моя мать, когда мы с Су Хи покинули дом. Поэтому я отдала тебя на удочерение. Я не знала, увижу ли тебя еще когда-нибудь. Но я верила: если дракон действительно мне помогал, если все, что я пережила, — это часть плана, который позволит сделать Корею великой, то духи моих предков когда-нибудь приведут тебя ко мне. И вот ты здесь, внучка, теперь ты здесь. Я верю в двухголового дракона и верю, что тебе суждено стать следующей хозяйкой гребня.

Я качаю головой.

— Даже не знаю.

Миссис Хон вздыхает и смотрит на меня.

— Почему ты приехала в Корею? — спрашивает она.

— Увидеть, где я родилась. Познакомиться со своей биологической матерью. Узнать, что такое быть кореянкой.

— И что ты узнала?

Я думаю о рассказе миссис Хон и обо всем, что видела в нашей поездке. Единый ответ пока не складывается.

— Пока не понимаю.

— Тебе нужно услышать про императрицу Мёнсон, — говорит миссис Хон, сложив руки на коленях. — Ее звали Мин Чжа Ён. Она родилась в 1851 году в бедном клане из Сеула. Она была очень красива и довольно умна. Когда ей исполнилось пятнадцать, семья устроила ее брак с Ли Мёнбоком, мальчиком-императором из дома Ли. Император был ленив и несведущ, и Чжа Ён самостоятельно изучала историю, естественные науки, политику и религию. У нее был дар к языкам, так что она научилась говорить по-японски, по-китайски, по-английски и по-русски. Постепенно она обрела большую власть. Она поддерживала образование, модернизацию, свободу прессы, искусство, а также равенство для женщин. Говорят, она взяла себе за образец английскую королеву Викторию. — Миссис Хон обхватывает руками чашу с мугунхва и любуется пурпурным цветком. — Императрица пришла к власти в эпоху, когда Корею пытались поделить между собой китайцы и японцы. Она была умелым дипломатом, и ей удавалось сдерживать обе державы. Но японцы обладали большим могуществом и угрожали захватить Корею. Тогда Мёнсон и создала тайное общество двухголового дракона. Она наняла мастеров сделать предметы с драконом для членов общества и для своей семьи, а шаманы наполнили эти предметы магией. — Миссис Хон отрывает ладони от чаши с цветком и берет гребень. — Разве не любопытно, что себе императрица заказала гребень, а не меч или другое оружие? Посмотри на него. Гребень женский, это понятно по длинным зубцам. Императрица знала: если существование общества раскроется, японцы убьют ее и будут преследовать ее сына. Поэтому она отдала гребень дочери.